Я хочу быть как солнце, сидя в душной пельменной (ц)
Темнота стоит на пороге и лес, гнилой и черный, изломанный, похожий на пасть мертвеца молчит за чертой. Воздух едва колышется, принося запахи прели и сырости. Душно. Внезапно вспыхивает огонь, яркий, свирепый огонь, пожирающий лес, обнажающий ложе из гранита, обрамленное невысокими валунами со всех сторон. Огонь не утихает среди этой арены, и в пламени начинают, сначала зыбко, а потом все четче, проступать пляшущие тени саламандр. Огненные ящерицы с темными полосами вдоль хребта извиваются в бешеном танце, ритм которому задает невообразимая, дикая и необузданная флейта Пана, визгливыми серпами терзающая слух в вышине. Вскоре огонь из густо-красного становится белесым и саламандры начинают подниматься вверх, продолжая сумасшедшую пляску. На границе пламени появляется новый мир, куда стремятся раскаленные призраки. Скалистый берег, известняк, ярко-синее море и выцветшее под лучами солнца небо. Пыльные кипарисы с можжевельником пристроились на краю вымершей дороги, ведущей к заброшенной усадьбе с мраморными колоннами. Ольвия? Танаис? Единственные яркие краски, что не выгорели на здешней жаре - зелень деревьев и морская гладь. Саламандры выползают из пламени, становясь золотыми, и незнакомыми словами рассаживаются на каждой вещи, причудливо изворачиваясь, становятся ее именем. Имена, имена, шум прибоя и крики чаек... В зарослях туи виден маленький алтарь белого мрамора, рядом с которым среди свежей зеленой травы лежат солнечные часы в виде львиной головы, вырезанные из известняковой плиты...

Сон наяву.