Я хочу быть как солнце, сидя в душной пельменной (ц)
Немцы не любили партизан. Партизаны отвечали немцам взаимностью и дубиной народной войны. Дубина народной войны была сучковатой, заскорузлой и чрезвычайно тупой. Откликалась на кличку Глафира. Еще партизаны любили пускать под откос поезда. Бывало дня не пройдет - а пустят. Старые, бывалые партизаны - те вообще мимо откоса спокойно пройти не могут - надо что-нито пустить обязательно, даже если поезда в наличии не имеется. Подойдет такой к откосу, а руки уже трясутся, глаз кровавый, дышит часто - сразу видно, решил старичок пустить... По той причине бывалых партизан к откосам не пускали - во-первых сердечко могло не выдержать, во-вторых немцы уж больно смеялись, когда такую картину видели. А этого допускать нельзя. Потому что у немцев сразу поднимался боевой дух и новое поколение крестьянских и голопузых начинало орать "Муттер" в качестве первого слова.
Еще среди немцев и партизан был популярен лозунг "Гитлер-капут". За давностию лет никто уже не понимал, смысл этого заклинания, но как только дело доходило до серьезной драки (обычно за самогон), проигравшая сторона забиралась под стол и оттуда орала "Гитлер - капут!!" громко и отчетливо. Собравшиеся вокруг стола партизаны обычно при этом весело смеялись и кормили с руки проигравшую сторону пивом. Так могло продолжаться довольно долго, пока не приходил особист и не выгонял всех взашей из своей столовой. Особисты - это был особый и веселый народ. Любимым их занятием было допрашивать. Допрашивали особисты всех, но особенно они любили допрашивать Нюрку из соседнего дома, причем допрос Нюрки обычно начинался на сеновале и заканчивался не раньше утра, или внезапного стихийного бедствия в виде старого Егорыча с оглоблей и криком "Ишь, разорались, сволочи, людям спать не дают". Егорыч был непроницаемо глух, но чутьем на допросы обладал отменным, а так как долгими ночами по причине старости сам допросы он проводить уже не мог, то ограничивался осознанием своей общественной полезности. Еще особисты играли с немцами и партизанами в прятки. Партизаны прятались от немцев и особистов, особисты - от ревнивых партизан, а немцы водили и пытались не попасть в руки к особистам, потому что в таком случае им приходилось водить еще кон, но до этого случался допрос. Особисты садились на стул перед немцами и начинали спрашивать у них их Главную Буржуинскую Тайну, предлагая млеко, курки и яйки за добровольно выданную информацию. Так как и тем и другим было все равно, что это за Тайна, то немцы ходили сытые, а особисты довольные. Еще были полицаи, но их не любил никто и они прятались всегда, а ночами выходили и гадили партизанам - то белье сушащееся водой обольют, то дрова развалят. За это полицаев били все. И немцы и особисты и партизаны.... (конец части первой)
Еще среди немцев и партизан был популярен лозунг "Гитлер-капут". За давностию лет никто уже не понимал, смысл этого заклинания, но как только дело доходило до серьезной драки (обычно за самогон), проигравшая сторона забиралась под стол и оттуда орала "Гитлер - капут!!" громко и отчетливо. Собравшиеся вокруг стола партизаны обычно при этом весело смеялись и кормили с руки проигравшую сторону пивом. Так могло продолжаться довольно долго, пока не приходил особист и не выгонял всех взашей из своей столовой. Особисты - это был особый и веселый народ. Любимым их занятием было допрашивать. Допрашивали особисты всех, но особенно они любили допрашивать Нюрку из соседнего дома, причем допрос Нюрки обычно начинался на сеновале и заканчивался не раньше утра, или внезапного стихийного бедствия в виде старого Егорыча с оглоблей и криком "Ишь, разорались, сволочи, людям спать не дают". Егорыч был непроницаемо глух, но чутьем на допросы обладал отменным, а так как долгими ночами по причине старости сам допросы он проводить уже не мог, то ограничивался осознанием своей общественной полезности. Еще особисты играли с немцами и партизанами в прятки. Партизаны прятались от немцев и особистов, особисты - от ревнивых партизан, а немцы водили и пытались не попасть в руки к особистам, потому что в таком случае им приходилось водить еще кон, но до этого случался допрос. Особисты садились на стул перед немцами и начинали спрашивать у них их Главную Буржуинскую Тайну, предлагая млеко, курки и яйки за добровольно выданную информацию. Так как и тем и другим было все равно, что это за Тайна, то немцы ходили сытые, а особисты довольные. Еще были полицаи, но их не любил никто и они прятались всегда, а ночами выходили и гадили партизанам - то белье сушащееся водой обольют, то дрова развалят. За это полицаев били все. И немцы и особисты и партизаны.... (конец части первой)